Казино, любовь и честь: в поисках гангстера Левши
Забудьте о клане Сопрано. В 70-х Фрэнк "Левша" Розенталь держал в своих руках весь игорный бизнес. Он исчез, и теперь дальняя родственница отправляется в путь, чтобы найти печально известного гангстера.
"Забудь об этом, крошка", - сказал мне по телефону Гарольд Брукс. Он говорил как Натан Детройт из "Guys and Dolls", этакий старомодный волшебник. "С ним нельзя связываться", - сказал он. Было начало июля, и Гарольд, мой троюродный брат, только что вернулся с ужина с моими бабушкой и дедушкой в их любимой закусочной на Норт Шор в Чикаго.
Мы говорили впервые. По совету моей бабушки, я позвонила ему, чтобы побольше узнать об одном моем из четырех моих кузенов – "Левше", Фрэнки Розентале.
В последний раз Гарольд видел Розенталя после взрыва автомобиля. В октябре 1982 года наш двоюродный брат едва не погиб на Сахара Авеню в Лас-Вегасе после того, как в результате простого поворота ключа зажигания его Кадиллак Эльдорадо разлетелся на кусочки. Позже в тот же год во время своего первого визита в Лас-Вегас Гарольд и его жена Дороти входили в казино. И тут ниоткуда возник Левша. Мужчины пожали друг другу руки. Левша поцеловал Дороти в щеку, сказал пару слов и удалился. "Знаешь, я не хотел стоять рядом с ним, - сказал мне Гарольд, - я боялся, что меня пристрелят или что-то в этом роде".
Зрителям Фрэнк Розенталь больше известен как "Туз" - герой Роберта Де Ниро из кинофильма Мартина Скорцезе "Казино". Сюжет фильма основан на книге Николаса Пиледжи о Левше "Казино: любовь и честь в Лас-Вегасе". Скорцезе только изменил имя Левши и некоторые детали для большего драматического эффекта. Для большинства людей тогда Левша был гангстером, сошедшим с экранов героем, которого они, возможно, считали вымышленным. Для меня он – дальний родственник, кузен моего деда, член печально известного клана, который управлял Лас-Вегасом, высокопоставленный гангстер конца 70-х – начала 80-х годов.
Впервые я услышала о Левше в пятнадцать лет, накануне выхода на экраны фильма "Казино" в 1995 году. Я отдыхала с моей большой семьей в Пуэрто Валларта в Мексике. Нас было двадцать человек, и все мы жили в отеле на берегу океана. После купания и лежания на солнце мы усаживались в шезлонги и наблюдали за закатом. Я сидела рядом с моей тетей, задумчиво перебирая пальцами песок, когда она вдруг заговорила с моей старшей кузиной, Кэнди. Это были обычные семейные сплетни. Я просто подслушивала. Слова "Лас-Вегас", "мафия" и "казино" слишком часто повторялись. Когда я спросила их, о чем идет речь, они сильно удивились. Они не думали, что кто-то слышит их разговор.
Фильм рассказывает, объяснили они, о нашем кузене, который был связан с мафией. Эти слова ничего не значили для меня. Насколько я знала, члены моей семьи были юристами, бухгалтерами и страховыми агентами, но не гангстерами. Единственным случаем, приблизившим мою семью к знаменитостям, был тот, когда моя любимая бабушка Клара снялись в рекламе "Wendy's", произнеся там одну фразу: "Где же мясо?" но я никогда не слышала об этом кузене-гангстере. Я стала упрашивать рассказать мне о нем еще, но они быстро сменили тему.
Я подошла к матери и бабушке. Занятые меню для ужина, они не обратили внимания на мой вопрос. Я прыгала из шезлонга в шезлонг в поисках хотя бы одного человека, который расскажет подробнее о моем неправильном родственнике. В конце концов, когда я спросила Артура, моего деда, он будто онемел. Когда мы стали собираться к ужину, я поняла, что о Левше говорить не любили. Ответы моих родственников были уклончивые и несвязные. Постепенно до меня дошло – чем меньше мне известно, тем лучше. Когда наш отпуск закончился, я забыла об этом.
Члены клуба "Chaim Yudas Cousin Club" собираются минимум дважды в год для празднования Хануки и на летнем пикнике, на котором присутствуют 50-80 родственников, большей частью проживающие вблизи от Чикаго. Набивая рты домашними лакомставми, мы расспрашиваем родственников, которых не видели какое-то время. Иногда мы нанимаем профессионального танцора, который помогает нам держать темп, заданный песней Билли Рэя Сайруса "Achey Breaky Heart". На пикниках, когда мы не ели, мы участвовали в эстафетах: нужно было залезть в мешок из-под картошки и пробежать со связанными коленями.
В 1937 году бабушка моего дедушки по материнской линии Юдас и ее брат Хаим основали этот клуб. Он пережил более пяти поколений, хотя в старину семья собиралась раз в неделю и угощалась селедкой, картофелем и сладостями. В те времена, говорит моя бабушка, семейная и общественная жизнь были неразделимы.
Мне всегда было интересно, что же произошло с Левшой. Как же он мог выпасть из этой семьи, и вместо члена клуба кузенов стал гангстером из Лас-Вегаса? На конференции, которая состоялась прошлым летом, зашел разговор о еврейских гангстерах. Когда я упомянула, что являюсь родственницей Фрэнка Розенталя, все сразу же вцепились в меня. Не напишу ли статью? Не попытаюсь ли я найти его?
Это усилило мое любопытство. Я решила узнать, что подвигло этого человека, члена связанной тесными узами, веселой семьи, начать жизнь жестокого преступника и вора. Нужно было отбросить ассоциации, вызываемые связью с мафией и обратиться к Левше, к такому, каким он был до этого. Мне надо было найти способ встретиться с ним.
И я позвонила бабушке.
"Он был милым, хорошим мальчиком", - сказала бабушка по телефону. Гортензия Руби Рубинов родилась в Чикаго в 1919 году, в тот же год, когда по миру прошла весть, что еврейский гангстер Арнольд Ротштейн подкупил команду White Sox, в результате чего она вылетела из серии мировых матчей. В свои 84 моя бабушка, которую мы звали Нана, все еще может рассказать в подробностях о том, как маленькой девочкой она жила на Саут Сайд. Она может рассказать эту историю 10 раз подряд, не упустив ни одной детали. "Он был блондином, как и все Рубиновы", - сказала она.
Нана помнит, как впервые встретила Левшу в Чикагском театре в начале 40-х годов. Мои бабушка и дедушка отправились на спектакль, а Левша работал там швейцаром. "Тогда он был подростком, краснощеким, светловолосым и очень милым". Мать Левши, Герди, была настоящей красавицей. Нана помнит, как проводила с ней время в магазине семьи Рубинов на Норт Авеню. Мой прадед Гарри Рубинов, открыл магазин в 30-х годах. Он установил лавки для посетителей, и по воскресеньям здесь собирались друзья и родственники.
"Всем нравилось встречаться друг с другом", - говорила Нана. В 1969 году во время отпуска во Флориде мой дед позвонил в магазин и вызвал полицию. Только что стало известно об убийстве Мартина Лютера Кинга, и в Чикаго ворвались разъяренные демонстранты. Во время этого хаоса универмаг семьи Рубинов сильно пострадал, и его пришлось закрыть.
Мой дед Артур Рубинов страдает заболеванием Альцгеймера и помнит о своем прошлом слишком мало. Он часами сидит у кухонного стола и смотрит в окно весь день. Он складывает кипу салфеток, затем сворачивает и разворачивает их. До того как болезнь скосила его, отношения бабушки и дедушки были традиционным. Мой дед был главой семьи и контролирующей силой. Но когда его здоровье пошатнулось, моя бабушка стала его сиделкой и постепенно взяла на себя обязанность самостоятельно принимать решения. "Это было замечательное чувство", - призналась она мне. Сейчас она разрывается между добровольческой деятельностью в Хадассе, игрой в бридж и уходом за своим мужем.
На протяжении трех месяцев я часто говорила с бабушкой о Левше. Однажды, в пятницу вечером, после ужина, мы обсуждали жизнь Левши. Они рассказала мне, что его мать была домохозяйкой, а отец бухгалтером, образованным человеком, что в те дни было редкостью. Мой дед стал напевать мелодии и мямлить слова старых еврейских песен. Когда я спросила его о Левше, о ничего мне не рассказал. Тогда я попросила Нану рассказать мне о наших родственниках.
Ей пришлось рассказать историю несколько раз, пока до меня не дошло. Моя прапрабабка, - имя которой уже никто не помнит, покинула Россию на рубеже веков. Но ее муж отказался поехать вместе в Америку. Она приехала в США со своими тремя детьми, в том числе Гарри Рубиновым, отцом моего деда Артура. Вскоре она встретила портного по имени Исаак Брукс и вышла за него замуж. У них родились еще четверо детей, в том числе Герди, мать Левши.
Мой дед сидел в конце столовой перед столом в своем кресле и тихо напевал еврейскую мелодию. Я посмотрела на него. Он улыбнулся и подмигнул мне. Это напомнило мне о временах, когда он был очень живым. Когда мы были детьми, каждую пятницу перед закатом он брал меня и моих сестер на прогулку на поле для гольфа, расположенное неподалеку. Мы рыскали в лесу, на краю поля в поисках маленьких флуоресцентных мячиков для гольфа, а он терпеливо ждал нас на дорожке.
Я спросила бабушку, что стало с моим прапрадедом, прабабкиным мужем, который остался в России. Но она даже не могла вспомнить его имя. Она не знала, почему он отказался уехать и потерял связь со своей семьей. "Никто не писал ему. Что делать? Когда ты уезжаешь из России, ты оставляешь ее позади".
Так же как и моя бабушка, Гарольд Брукс умел рассказывать истории. Он говорил с сильным чикагским акцентом, называл меня "крошкой" и "куколкой" и использовал выражения типа "слоняться". Нана дала мне номер его телефона. Она сказал мне, что из всех наших родственников, живущих на среднем Западе, о Левше он знает больше всего.
Гарольд был рад поделиться со мной историей о Левше. Он описал мне жизнь своего двоюродного брата, как будто бы сам прожил ее, наполненную блеском и опасностью. "Когда ФБР задержало его во Флориде, Фрэнк сказал им: "Я долгие годы ждал вас, почему вы так долго не приходили?". Гарольд ловко перескакивал от эпизода к эпизоду, называя имена известных гангстеров. "Я видел его с Тони Спилотро на свадьбе дочери Рути, - говорил он. - Знаешь, это парень, которого видели, как он слонялся с женой Фрэнка. Его нашли где-то в поле забитым до смерти". Мне все время приходилось заставлять Гарольда вернуться к воспоминаниям о реальном Левше, а не о Левше из "Казино". Возможно, Норман, как его называли в семье до его жизни в Лас-Вегасе, был совершенно другим человеком.
Гарольд и Левша росли вместе в чикагском Вест-Сайде в 30-х годах. Его отец и мать Левши были братом и сестрой. Когда семья Гарольда переехала в северную часть города, они часто навещали Левшу и его сестру Рути. Воспоминания Гарольда, однако, не были такими подробными, как воспоминания моей мамы. Он описывал Левшу как "милого парня и большого любителя поиграть в мяч". Вероятно, Левша получил прозвище за свой коронный удар левой рукой. По словам Гарольда, чикагская команда White Sox предложили Левше место в команде, но его мать запретила ему зарабатывать на жизнь игрой в мяч. "Теперь смотрите, кем он стал", - сказал Гарольд смеясь.
Гарольд же стал торговцем. Он управлял магазином одежды для молодых людей на Девон Авеню в Вест Роджер Парк в Чикаго. Мой дед стал юристом и прошел экзамен в палату адвокатов Иллинойса в таком юном возрасте, что ему пришлось ждать получения лицензии. В конце 50-х оба брата переехали в северный пригород и вырастили своих детей в районах, где жили белые неевреи, представители среднего класса. Тем временем в возрасте 31 года, уже переживший развод с женщиной, которую члены нашей семьи даже не видели, Левша переехал в Майами и открыл свое собственное казино.
С самого начала Гарольд дал ясно понять, что шансы найти Левшу очень малы. Во время визита во Флориду несколько лет назад Гарольд позвонил Левше, чтобы пригласить на ужин, но тот так и не перезвонил. Когда Гарольд вернулся в Чикаго, сестра Левши Рути позвонила ему и сказала, что он не должен обижаться: Левша ни с кем не разговаривает по телефону. Из всей семьи Левша был близок только со своими родителями (которые уже умерли), со своим кузеном Сонни Гольдштейном (также умершим) и Рути, которая сейчас живет во Флориде. Я спросила Гарольда, сохранился ли у него телефонный номер Левши, но ответил, что нет. Сонни дал его ему много лет назад, и он уже давно потерял его.
Отчаявшись, я решила написать письмо Рути. У моей бабушки был ее адрес во Флориде. В детстве она и Рути не были особо близки. Но когда они переехали за город, стали подругами, играли в гольф и регулярно обедали вместе. Рути переехала во Флориду в начале 90-х, и моя бабушка навещала ее во время каникул.
Нана описала Рути как "самого милого человека". Она сказала, что Рути редко говорит о Левше, пару раз она просто произнесла "Левша невиновен". Но после моего разговора с Гарольдом я поняла, что она была моим единственным шансом найти его.
Чтобы играть в казино, нужно иметь чутье. Левша стал ценным человеком для своей банды благодаря этому дару. Во время соревнований он мог делать гандикапы – предсказывать, какой будет счет, и делал это довольно точно. Как рассказал мне мой отец, "если человек ставил четыре очка на Чикагских медведей, им нужно было обогнать соперника на большое количество очков, чтобы выплатить выигрыш тем, кто на них поставил. Если они были впереди только на три очка, человек, поставивший на них, ничего не получал". Отцу пришлось объяснить мне терминологию, так как я никогда не сталкивалась со ставками в спорте. Он рассказал мне о комнатах в Вегасе, где можно поставить на что угодно – от счета к середине игры до точного числа очков, которые проиграет команда. Я сказала ему, что Левша первым ввел спортивное букмекерство в Вегасе. Он был в шоке. Моя семья даже и не подозревала, какой властью когда-то обладал наш пропавший родственник.
Левша вошел в игорный бизнес на ипподроме Бельмонт Рейс. Его отец владел несколькими лошадями, которые участвовали здесь в бегах. Гарольд также рассказал мне о старом бассейне Lawrence and Kedzie, где официально Левша подавал гангстерам сэндвичи и собирал ставки для синдиката (или "группы" как называли тогда чикагскую мафию). Пока Гарольд открывал свой бизнес, а мой дед прилежно готовился к экзаменам в университете ДеПол, Левша собирал ставки и познавал мастерство букмекера. Сегодня уже нет ни скакового круга, ни бассейна. Я проезжала мимо Lawrence and Kedzie спустя несколько недель после разговора с Гарольдом. Теперь там живут в основном латиноамериканцы.
"Я учился игорному бизнесу на открытых трибунах стадионов Wrigley Field и Comisky Park, - рассказывал Левша Пиледжи, - на каждой игре присутствовало около двухсот человек, и все они играли… если ты талантлив и самолюбив и знаешь игру, ты не устоишь перед соблазном обмануть их". В 19 лет Левша устроился на работу клерком в одну известную и крайне незаконную игорную контору. Там он заработал репутацию букмекера и наладил прочные связи с мафией. В течение года, предоставляя свои услуги членам мафии, Левша уже был замечен в кампании с боссом гангстеров из чикагского Вест Сайда - "Фифи" (Фиоре Буччери), человеком, которого знали как главного боевика Аль-Капоне. Примерно в то же время мои бабушка и дедушка и трое их детей переехали в большое желтое бунгало в Вест Роджер Парк.
Так как он был евреем, Левша не мог стать официальным членом мафии. Но благодаря тому, что он заработал очень много денег для итальянской мафии Чикаго, он был приглашен в этот круг. От них он узнал о жульничестве: допинге для лошадей, купленых рефери и договорных боях. Он стал близким другом "Дядюшки" (Тони Спилотро), маленького киллера, которые вырос в этом же районе. Пока Левша делал ставки на исходе игры, Спилотро занимался похищением врагов банды. Он пытал и убивал ради банды. Однажды он даже проколол яички человеку куском льда. Затем он вставил голову жертвы в тиски и продолжал закрывать их, пока глаза не вылезли из орбит.
В то время ни Гарольд, ни моя бабушка не знали, во что ввязался Левша. Только после того, как Левша переехал во Флориду, из новостей о судебных процессах, арестах и расследовании ФБР наша большая семья узнала о его махинациях. Члены семьи рассказали мне о редких случаях, когда они встречали его после этого, на свадьбе его племянницы или во время уикенда в Лас-Вегасе, но никто, кроме его матери и сестры, не получал от него никаких новостей. Гарольд рассказал, что мать Левши Герди была "могила" и будто гордилась карьерой своего сына. Когда он пытался заставить Герди рассказать о Левше, она ответила: "У него все хорошо".
Когда агенты ФБР начали отлавливать игроков и букмекеров, имя Левши появилось в разных списках Чикагской комиссии по борьбе с преступностью. В конце концов, сеть, на которую он работал, распалась, и 18 членов банды были арестованы в ходе рейда ФБР. В 1961 году Левша отправился в Майами, где открыл собственный игорный бизнес. "Я решил начать работать на себя. Хватит зарабатывать для других людей", - говорил он Пиледжи.
Мой дед-юрист выигрывал дела, покупал лучшую недвижимость в северной части Чикаго и растил пятерых детей. Гарольд также добился успеха как торговец и растил двоих сыновей. Тем временем преступная карьера Левши привела его во Флориду. Местная полиция и полиция штата арестовывали его более десяти раз, он проходил по затянувшемуся следствию ФБР. Комитет Маккеллана по игорным заведениям и организованной преступности вызвал Левшу в суд, предъявив ему обвинения в подкупе полузащитника команды Орегонского университета с целью заставить его проиграть игру на восемь очков, а не на шесть. Стоя перед сенатским комитетом, Левша 37 раз повторил пятую поправку.
Председатель: Вы известны под именем Левша?
Господин Розенталь: Я уклоняюсь от ответа, так как искренне верю, что мои слова могут использованы против меня.
Cенатор Мундт: Вы – левша?
Господин Розенталь: Я уклоняюсь от ответа, так как искренне верю, что мои слова могут быть использованы против меня.
Левшу продолжали арестовывать. В конце концов, у него отобрали лицензию на организацию скачек на территории штата Флорида. Западный союз лишил его телефонной связи, и он не мог продолжать деятельность. Левша вернулся в Чикаго. Его "карьера" на юге была завершена.
Чем больше я узнавала о жизни Левши, тем яснее мне становилось, что многие истории Гарольда были пересказом сплетен. Его знание о жизни Левши в Вегасе происходило из тех же источников, что и мое: книга Пиледжи, фильм Скорцезе и многочисленные газетные публикации. Дистанция между родственниками и его бизнесом с каждым днем становилась все яснее. Он не прерывал отношения намеренно. Просто Левша отделял себя от семьи, по мере того как углублялся в мир игорного бизнеса и организованной преступности.
В 1968 году он сел на самолет в Лас-Вегас. Чикаго больше не был центром букмекерства, как в 50-е, когда Левша начинал свою карьеру. В конце 60-х он был готов начать все с чистого листа. Левша въехал в город, как "ковбой ставок". С большим и страшным кулаком мафии за спиной он очень скоро стал одним из самых опасных людей Вегаса.
В письме к Рути я объяснила, что я внучка Гортензии и интересуюсь жизнью моего кузена, профессионального игрока. Я призналась, что пишу о нем статью. Я задавала вопросы в вежливой форме: "Как карьера господина Розенталя повлияла на отношения с семьей? Я знаю, что господин Розенталь любящий отец. Насколько трудно для него было оторваться от нашей большой семьи в Чикаго?" Однако шли недели, а ответа все не было.
В Вегасе Левша делал ставки прямо из своего номера в отеле "Тропикана" и общался с членами итальянской мафии, которых он знал по Чикаго. В 1969-м, в том же году, когда родилась Кэнди, первая внучка моего деда, Левша женился на Джерри Макги, бывшей шоуменше и королеве красоты. "Она была уличной проституткой", - рассказал мне Гарольд. Чтобы соответствовать большим запросам своей женушки, Левша устроился на работу в казино "Звездная пыль". Хотя он числился простым флорменом, человеком, который следил за игроками в "Блэк Джэк", очень быстро он начал вести себя как владелец казино.
Когда Левша начинал работать в казино "звездная пыль", его купил Аллен Глик, успешный специалист по недвижимости. И хотя Глик застраховал его на 127 миллионов долларов в компании Teamster's Union, контролируемой мафией, он даже и не подозревал, что боссы мафии использовали его как марионетку. Он не знал о связях Левши и стал возмущаться против вмешательства какого-то флормена в работу "его" казино.
В марте 1975 года Левша потребовал, чтобы Глик приехал на экстренную встречу в Канзас Сити. Там босс мафии Ник Цивелла предупредил, что Левша может делать все что хочет в "Звездной пыли", усиливая свои предупреждения размахиваниями пистолетом перед лицом Глика. Испуганный Глик уступил, и Левша получил полный контроль над "Звездной пылью", а также двумя другими казино. Вернувшись в казино, Левша похвалился, что теперь самый "большой еврей" в банде. "О да, Фрэнк, - ответил один из его помощников, - я не знал, что Лански уже мертв".
По иронии судьбы работа Левши заключалась в наблюдении за тем, чтобы никто не крал деньги мафии. Он был здесь, чтобы до максимума увеличить прибыль и следить за тем, как снимаются сливки, - за процессом, благодаря которому главарям банд удавалось выкачивать миллионы долларов из касс в свои карманы. С жуликами в казино обращались по-чикагски.
Однажды Левша приказал своим людям раздробить правую руку карточному шулеру резиновым молотком. Когда бедняга завыл от боли и начал скрести искалеченными пальцами, мой кузен, "милый парень", подошел к нему. "Теперь ты – левша", - сказал он.
Примерно в то же время брак Левши начал разваливаться. Джерри подсела на наркотики и алкоголь. Напившись, она садилась в личный самолет Левши и отправлялась в Беверли Хиллз за покупками. Она проводила долгие часы в маленькой комнате в банке, рассматривая драгоценности, которые покупал ей Левша. Когда они виделись, они дрались, иногда до крови. Дважды Джерри наставила на него пистолет.
Все больше времени Левша проводил на работе или в компании с другими женщинами. Джерри вступила в опасную связь с его старым приятелем Тони Спилотро, который перенес свой бизнес – воровство и вымогательство – в Вегас. В результате воспитанием двоих детей Левши – Стивена и Стефани - занимались няни. Когда Джерри была с ними, она, как правило, была в возбужденном состоянии.
4 октября 1982 года Левша сел в машину и заметил крошечные искры, посыпавшиеся из клапанов. Ему удалось выскочить из машины и прыгнуть на землю, как раз в тот момент, когда автомобиль разлетелся на мелкие кусочки. Он спасся чудом. Как рассказал мне Гарольд, в попытке взрыва обвиняли хорошего друга Левши - Спилотро. Месяц спустя Джерри Розенталь упала в обморок в коридоре отеля на Сансет Бульвар и скончалась от передозировки. Год спустя фермер из Индианы нашел у себя на поле тела двоих забитых до смерти людей, присыпанные грязью. Одного из них опознали как Спилотро.
Боссы убирали следы. В "Звездной пыли" следователи раскрыли самую крупную подпольную кассу в истории США, и люди, которые получали прибыль, были вынуждены прервать все компрометирующие их связи. В 1983 году Аллен Дорфман, член мафии, который утверждал страховку Аллена Глика, были застрелен, когда выходил из ресторана в пригороде Чикаго. Большинство боссов мафии отправились за решетку на долгий срок. Лас-Вегас, каким его знал Левша, развалился.
И по-прежнему нет ответа от Рути. Я пыталась дозвониться до нее по номеру, который нашла в телефонной книжке бабушки. Но он больше не обслуживается. Очевидно, Рути переехала. Скорее всего, она попросту не получила мое письмо, а вовсе не пыталась его проигнорировать. Однако я все еще надеялась найти Левшу.
Я нашла новый номер Рути. Я застала ее со второй попытки, поймав, когда она собиралась на ужин. Очень вежливо я объяснила, что я – внучка Гортензии и пишу статью о Фрэнке Розентале. К моему удивлению, она сказала, что будет рада встретиться и поговорить. Мы договорились созвониться в полдень следующего дня. Когда я повесила трубку, я почувствовала, что нервничаю. Левша был близок как никогда. Видения о встрече с моим пропавшим кузеном вновь посетили меня.
"Он любит тепло, - сказал Рути, когда я спросила, почему он переехал во Флориду в первый раз, - он не любил Чикаго, поэтому переехал". Рути Фишман – единственная родная сестра Левши, и она старше его на семь лет. Мы говорили о ее детстве, о том, как они жили в Чикаго. Она отчетливо помнит, как со своим братом посещала универмаг семьи Рубинов, они бегали и играли на втором этаже здания. "Мы часто ходили туда и хорошо проводили время", - сказала Рути.
Я спросила, чем занимался Левша, когда был подростком, и, как и моя бабушка, она сказала, что он работал швейцаром. "Он ездил на лифте", - сказала она с гордостью, как будто это было самое опасное занятие в жизни Левши. После школы он и его лучший друг Стэш открыли закусочную хот-догов под названием "Матт и Джефф". Название происходило от старого выражения, означающего двух приятелей – высокого и короткого. Левша был высоким, а Стэш маленьким. Как оказалось, Стэш продолжил работать в этом бизнесе. Я выросла на хот-догах, которые ела в закусочной в Хайленд Парк, штат Иллинойс, которой он владел и назвал в честь себя. А Левша поменял род занятий.
Рути была очень приветлива по телефону. Но было понятно, что определенная информация не должна просочиться. Когда я спросила о жизни Левши в Лас-Вегасе, о его жене Джерри и о его букмекерской деятельности, она направила беседу в другое русло. Она сказала, что она и ее второй муж, за которого она вышла в 1973 году, навещали Левшу в Лас-Вегасе, по меньшей мере, дважды в год. "Мы были близки, но на расстоянии, - сказала она, - она всегда был, где был нужен, а я была там, где была нужна ему".
После покушения на его жизнь Левша перевез семью в Калифорнию, а затем в Бока Рейтон. В 1990-м после долгих лет судебных разбирательств, его имя было внесено в черный список комиссии по игорному бизнесу штата Невада. Теперь ему запрещено даже появляться в казино.
"У меня для тебя сюрприз", - сказала Рути моей бабушке в тот вечер во Флориде. Это было восемь лет назад. Рути пригласила моих бабушку и дедушку на ужин в ресторан Левши. Они сидели в окружении репродукций с кадрами из фильма "Казино", развешенных на стенах. Сюрпризом был сам Левша. Он спустился, вежливо поприветствовал моих бабушку и дедушку, но вскоре ушел, почти ничего не сказав. "Я не видела тебя с тех пор, как ты был швейцаром в чикагском театре", - пошутила моя бабушка. Но он не обратил внимания на ее слова.
Ближе к концу нашего телефонного разговора я спросила Рути, сожалел ли Левша о том, что порвал с нашей большой семьей. "Он был очень занят собой, своей работой и детьми. У него не было времени думать об этом", - сказал она. Мы говорили о Левше, как будто он был простым, честным человеком, который всю жизнь трудился и наслаждался теплой погодой. Рути ничего не рассказала о преступной стороне его жизни. Возможно, она ничего и не знала.
Когда наш разговор подошел к концу, я еще раз объяснила, зачем пишу эту статью. "Что ж, это будет бомба", - сказала она. Это был единственный намек на его грязное прошлое. Я сказала, что хотела бы отправить копию статьи самому Левше, когда она будет закончена, и попросила его адрес. Она ответила, что его у нее нет. За несколько мгновений до этого она говорила, что он живет в нескольких минутах ходьбы от него. Я поблагодарила ее и повесила трубку.
Джули Вайц, Jewsweek
Перевод Натальи Роор для sem40
19-03-2004